---

УЧАСТНИКИ КРУГЛОГО СТОЛА, ОРГАНИЗОВАННОГО NBJ СОВМЕСТНО С КОМПАНИЕЙ РДТЕХ:
Арина АРИНУШКИНА, главный специалист службы финансового мониторинга ОАО «Фондсервисбанк»; Аркадий БАРАБАНОВ, руководитель направления ПОД/ФТ и ВК «РНКБ» (ПАО); Анна БУТУЗОВА, менеджер по маркетингу центра банковских решений РДТЕХ; Оксана ВИНОКУРОВА, КБ «Максима» (ООО); Татьяна ВОЛКОВА, заместитель руководителя службы внутреннего аудита ООО «Внешпромбанк»; Нина ДРОНОВА, начальник отдела службы финансового мониторинга ПАО «БИНБАНК»; Эльвира ДРУЖИНИНА, начальник управления ПОД/ФТ ОАО «РФК-банк»; Марина ЕМЕЛЬЯНОВА, руководитель службы финансового мониторинга Банка «НКЦ» (АО); Екатерина ЕЛИСЕЕВА, заместитель начальника службы специального контроля ЗАО АКБ «Алеф-Банк»; Евгения ЕРОФЕЕВА, начальник отдела автоматизации операций финансового контроля департамента банковских технологий и программного обеспечения АО «Нордеа Банк»; Виктор ЖАНДАРОВ, начальник отдела финансового мониторинга Банка «Возрождение» ПАО; Елизавета ЗЕТКИНА, начальник ИСПК АКБ «ИРС» (ЗАО); Константин ИВАНОВ, региональный директор FICO TONBELLER; Ирина КАЛИНИНА, старший
специалист службы финансового мониторинга «Азиатско-Тихоокеанский Банк» (ОАО); Людмила КОБЕНЯКОВА, начальник управления финансового мониторинга ЗАО «Тойота Банк»; Александр КОЛМЫКОВ, начальник отдела внутренней безопасности ДСБ КБ «Агросоюз»; Олег КОРОЛЬКОВ, начальник отдела экономической безопасности банк ПАО «Мособлбанк»; Марина МЕЖОВА, главный специалист отдела методологии управления банковских технологий АКИБ «Образование» (АО); Вероника МОРОЗОВА, комплаенс-директор «БНП ПАРИБА БАНК» АО; Татьяна ОДИНАРЦЕВА, руководитель службы финансового мониторинга КБ «Юниаструм банк» (ООО); Евгений ПУСТОЗЕРОВ, директор центра банковских решений РДТЕХ; Оксана САМОТИНА, начальник отдела ПОД/ФТ КБ «Гаранти Банк-Москва» (ЗАО); Алексей СЕРГЕЕВ, начальник управления комплаенса АО «Кредит Европа Банк»; Наталья СКУЛКИНА, начальник службы финансового мониторинга ООО «Первый Чешско-Российский Банк»; Елена СОЛОВЬЕВА, начальник отдела методологии ПОД/ФТ АО КБ «РосинтерБанк»; Елена СУЧИЛИНА, председатель правления «ТЭМБР Банк»; Елена ТЕРЕЩЕНКОВА, руководитель СМБО ответственный сотрудник по ПОД/ФТ АО «МСП Банк»; Анна ТИХОНЕНКО, начальник отдела комплаенс-контроля, методологии и обучения департамента финансового мониторинга и комплаенс-контроля ПАО АКБ «Связь-банк»; Цовинар УЗУНЯН, начальник службы финансового мониторинга ПАО КБ «Еврокоммерц»; Елена ШАЙХУТДИНОВА,
операционный директор «Нота-банк» ПАО; Ольга ШЕСТОПАЛОВА, руководитель службы финансового мониторинга «Эргобанк».

ВЕДУЩИЕ: Анастасия СКОГОРЕВА, главный редактор NBJ; Мария САДКОВА, заместитель генерального директора NBJ.

NBJ: Первый вопрос, с которым мы хотели бы обратиться к участникам круглого стола, мы сформулировали так: Насколько актуальна тема ПОД/ФТ для коммерческих банков на сегодняшний день, и какие главные тенденции в развитии этой темы?

Е. СУЧИЛИНА: Конечно, в данном случае можно говорить только «за себя», а не за весь рынок. Для нашего банка эта тема стала актуальной с начала этого года. Все мы знаем, что в конце декабря прошлого года появилось Письмо Банка России № 236-П о повышении внимания к транзитным операциям. В конце января оно было опубликовано, и через несколько дней после этого мы получили запрос Центрального Банка на тему, что мы сделали в рамках повышения этого самого внимания в четвертом квартале 2014 года.

Должна сказать, что этот первый запрос звучал очень мягко – речь шла о 138 клиентах, и регулятор никого ни в чем не обвинял, а просто указывал, что у него есть основания для сомнений по поводу операций, которые совершали эти клиенты. Но как раз с этого момента и началась наша «страда». Нам пришлось обработать и просуммировать большой объем информации для того, чтобы составить подробный ответ, который и был предоставлен регулятору 20 марта. 6 апреля мы получили следующий запрос, в котором фигурировали уже свыше 200 клиентов.

NBJ: Понятно, что для банков мало радости давать подробные объяснения по таким вопросам, но, с другой стороны, подобные запросы со стороны регулятора – это, наверное, закономерность.

Е. СУЧИЛИНА: Согласна, но создается впечатление, что правая рука не знает, что делает левая. Территориальное управление Банка России, которое надзирает за деятельностью нашего банка, уверяет, что все у нас не просто нормально, а прекрасно в плане ПОД/ФТ. Но при этом нам постоянно приходят странные запросы, многие из которых противоречат друг другу. И, как все понимают, руководству организации приходится отвлекать сотрудников для составления ответов – то есть, тратить время на явно непрофильную для банка деятельность. Мое убеждение – банки и ЦБ делают общее дело. А если так, то не должно быть подхода – один постоянно наказывает, а другой постоянно принимает наказание как должное.

Ц. УЗУНЯН: У нас схожие проблемы с теми, которые изложила коллега из ТЭМБР Банка (Елена Сучилина. – Прим. ред.). Единственное, что я добавила бы: в свои письма Банк России стал вставлять такую фразу «в целях оказания практической помощи банку для выявления сомнительных клиентов». То есть, требуя предоставить ему информацию, ЦБ, с его точки зрения, оказывает нам помощь. Как вы понимаете, у участников рынка при этом возникают совсем иные оценки.

Н. ДРОНОВА: Я бы, со своей стороны, хотела подчеркнуть – всем нам непросто, но, пожалуй, в 2014 году и в начале 2015 года мы поняли, как непросто приходится и нашему регулятору. Такого количества либо взаимоисключающих запросов, либо настолько размытых мы, наверное, не получали никогда ранее. Естественно, это осложняет наше взаимодействие, потому что мы и рады бы помочь регулятору и ответить на все его вопросы, но иногда они так сформулированы, что просто не понимаем друг друга.

Рискну высказать предположение, что от регулятора потребовали активизировать работу в рамках борьбы с сомнительными операциями. Но, по-видимому, единых подходов к решению этой проблемы еще не выработано, как и единых для различных подразделений Банка России методик.

NBJ: Мы бы хотели пригласить к участию в дискуссии представителя Банка «Возрождение». Такой крупный участник рынка, обслуживающий большое число как клиентов – физических лиц, так и клиентов – юридических лиц, наверняка сталкивается с теми проблемами, которые его коллеги из других банков озвучили выше.

В. ЖАНДАРОВ: Тем не менее, мы таких запросов пока не получали. Возможно, потому что с сомнительными операциями мы начали бороться раньше, чем появилось Письмо Банка России № 236-П. Мы разработали свои методики, начали их применять, и, возможно, как раз это нам и помогло.

Проблема, на мой взгляд, в том, что ЦБ наотрез отказывается раскрывать алгоритм, которым он пользуется при определении, является ли тот или иной клиент сомнительным, и являются ли сомнительными те или иные операции. Вот эта ситуация, что вполне объяснимо, и является для банков патовой. Мы с этим алгоритмом не знакомы, поэтому…

Н. ДРОНОВА: Поэтому мы вынуждены ждать, пока Банк России не пришлет нам очередной запрос. При этом очень важно понимать, что в наших глазах клиент обладает презумпцией невиновности. Центральному Банку операции, которые проводит тот или иной клиент, представляются сомнительными? – Но ведь мы не можем на этом основании, ни в чем не разобравшись, отказать клиенту в обслуживании. Вот и получается, что в глазах регулятора и мы виноваты, и клиент виноват.

В. ЖАНДАРОВ: Мы заметили вот какую тенденцию: «транзитные клиенты» обычно нерентабельны для банка. У них гигантские обороты средств по счетам, но они при этом практически не пользуются никакими банковскими услугами. И вот как раз это для нас является своего рода критерием при выявлении таких клиентов, поскольку встает вопрос – почему человек или компания не хотят использовать банк с другими целями? Естественно, что если мы не получаем на этот вопрос удовлетворяющих нас ответов, то мы с такими клиентами расстаемся.

Л. КОБЕНЯКОВА: Мне кажется, что в последнее время действительно регуляторное давление, оказываемое на банки, идет по нарастающей. На текущий момент правилам внутреннего контроля и их соответствию законодательству придается все большее значение при определении состояния финансовой устойчивости кредитной организации. А чтобы обеспечить выполнение этих правил, как справедливо уже отмечалось, банкам приходится отвлекать для решения данных задач ресурсы, как финансовые, так и кадровые.

Мне кажется, что перемены начались с появлением Письма Банка России № 172-Т, где прямым текстом было указано, что бремя доказывания сомнительности операций лежит исключительно на банке. То есть, презумпция невиновности напрочь была отменена. Мне кажется, это совершенно ненормальная ситуация, особенно учитывая, с какими проблемами и вызовами банкам и без того приходится сталкиваться на ежедневной основе.

NBJ: Из ответов на наш первый вопрос мы сделали вывод, что налицо дефицит коммуникаций между регулятором и поднадзорными субъектами.

Л. КОБЕНЯКОВА: Я бы сказала так – дело не в недостатке коммуникаций, а в непонимании «на стороне» регулятора, с какими проблемами банки вынуждены сталкиваться. Простой пример – надо проверить подлинность паспорта, причем сделать это очень быстро. А сайт ФМС не работает, или содержит некорректную информацию – и все, бизнес встал! А, когда мы направляем запрос в ФМС, то Служба, в свою очередь, начинает спрашивать, почему мы обращались к информации на сайте. Она, по ее утверждению, носит справочный характер и не может использоваться для подтверждения действительности паспортов. Ну, и вы все понимаете, какие сложности у банков при выявлении сомнительных или подозрительных клиентов возникают даже в таком, казалось бы, совершенно рядовом случае.

Е. ЗЕТКИНА: По идентификации клиента действительно возникает сейчас очень много вопросов. Посудите сами: в соответствии со статьей 54 Гражданского Кодекса РФ, клиент – юридическое лицо должен находиться там, где находятся органы его управления. Что в таком случае предписывает нам регулятор? В соответствии с одним из Писем Банка России, кредитная организация должна проявлять к операциям, осуществляемым по запросу такого клиента, повышенное внимание. В соответствии с другим Письмом, мы должны расторгнуть договор банковского счета с таким клиентом, но только в судебном порядке.

NBJ: Что хочешь – то и делай?

Е. ЗЕТКИНА: По идее, предлагается делать одно из двух. И в связи с этим мы, конечно, хотели бы знать, какое решение в таких случаях принимают наши коллеги.

Е. ЕЛИСЕЕВА: Мы запрашивали разъяснение у Центрального Банка, и получили такой ответ: в принципе мы таких клиентов обслуживать можем, но при этом по их операциям необходимо повысить уровень риска. Расторгать отношения с такими клиентами регулятор не рекомендовал.

Е. ПУСТОЗЕРОВ: Я представляю не банк, а ИТ-компанию, которая как раз старается помочь финансово-кредитным организациям решить задачу по выявлению сомнительных операций на основе риск-ориентированного подхода. Ни для кого не секрет, что для этого необходимо на постоянной основе собирать и обрабатывать большие объемы данных о клиентах и их операциях. И тем более это необходимо делать сейчас, когда Банк России, как здесь справедливо и не раз отмечалось, ужесточает свои регуляторные требования в части противодействия сомнительным банковским операциям. Тут на помощь финансово-кредитным организациям могут прийти специализированные системы, «заточенные» под сбор, обработку и анализ данных. По нашему опыту внедрение таких систем значительно сокращает временные издержки и расходы банка, связанные с выявлением сомнительного поведения клиентов, и как следствие снижает риски для Банка быть вовлеченным в преступные схемы по отмыванию денег и финансированию терроризма.

В. ЖАНДАРОВ: Я согласен с тем, что без автоматизации уже нельзя обходиться. Нельзя оценивать клиентов, что называется «в ручном режиме», как это делалось раньше. Но, на мой взгляд, акценты не совсем верно расставлены: цель банка – не в том, чтобы выполнить требования ЦБ, а в том, чтобы самому по максимуму обезопасить себя от клиентов, совершающих сомнительные операции.

Причина проста и очевидна – обслуживание таких клиентов может навлечь на финансово-кредитную организацию не только санкции со стороны ЦБ, но и такие неприятные последствия, как вызов руководителя в ФСБ или МВД в качестве свидетеля в рамках расследования того или иного уголовного дела. Понятно, что в таком развитии событий никто из банкиров не заинтересован.

NBJ: Один из критериев, по которому можно определить сомнительного клиента, здесь уже назвали – речь идет о человеке или компании, совершающих одни и те же операции, и при этом отказывающихся пользоваться любыми иными банковскими продуктами. Есть ли какие-либо еще признаки, по которым можно «выделить» сомнительных или подозрительных клиентов?

Е. СУЧИЛИНА: На самом деле есть Письмо № 375-П Банка России, у каждого банка есть «набор» таких критериев, и их число может превышать сотню. Все они включены в определенный алгоритм, сидят целые команды людей, которые «прогоняют» информацию через системы и анализируют полученные результаты.

NBJ: И здесь мы вновь возвращаемся к вопросу о необходимости автоматизации.

К. ИВАНОВ: Я бы сказал – мы поднимаем вопрос о том, достаточно ли тех признаков сомнительности, которые обозначены в Письме № 375-П, или у каждого банка есть своего рода «красные флажки», которые он устанавливает самостоятельно, исходя из своего опыта работы на рынке?

Е. СУЧИЛИНА: Нельзя сказать, что мы придумываем что-то новое к уже имеющимся признакам, просто стремимся детализировать информацию и объяснять нашим сотрудникам, на что следует обращать особое внимание.

Н. СКУЛКИНА: В Письме Банка России № 375-П, где описываются необычные операции, в каждом разделе содержится перечень признаков, по которым их можно выявить. Естественно, что мы устанавливаем в дополнение к этому свои критерии – возможно, что они впоследствии нам и не пригодятся, поскольку часто подобные сделки носят индивидуальный характер. Но тем не менее это надо делать. Иногда доходит до того, что мы вынуждены проверять даже контрагентов наших клиентов. Фактически мы в некоторых случаях превращаемся в следственные органы, что, честно говоря, нас перестает устраивать.

NBJ: Такой подход, наверное, больше подходит для малых и средних банков, а что делать тем, кто обслуживает сотни тысяч, если не миллионы клиентов – как физических, так и юридических лиц?

Т. ВОЛКОВА: Мне кажется, что, обсуждая вопрос о противодействии сомнительным сделкам, о критериях, по которым можно выявить подозрительные операции, мы должны поднять один очень важный вопрос – о кадрах, которые, как известно, решают все. И я хотела бы обратиться к коллегам с вопросом, как они решают эту проблему? Ведь речь идет об очень ответственном «участке» нашей деятельности. К сожалению, высших учебных заведений, которые готовили бы таких «узких» специалистов, нет, нам приходится обучать сотрудников самим. Но донести до них весь необходимый массив информации иногда оказывается невозможной задачей.

А. АРИНУШКИНА: Как и в любом другом деле, в данном случае нужна мотивация. Сотрудники будут заинтересованы в том, чтобы повышать свою квалификацию, если будут понимать, что в случае возникновения неприятностей для банка они будут нести ответственность. Я не говорю о том, что должно присутствовать чувство страха, но сотрудники должны знать – лучше лишний раз позвонить и уточнить информацию, чем потом столкнуться с негативными последствиями.

В. ЖАДАРОВ: Текучка есть, и текучка будет. Именно поэтому важны не только программы, позволяющие автоматизировать процессы сбора, обработки и анализа информации, но и программы обучения и переобучения сотрудников. Нельзя все автоматизировать, как и нельзя вообще обойтись без автоматизации.

pdf-версия журнала